Фридрих Гёльдерлин

Безмолвные народы спали, но прозрела
Судьба, что сон их чуток, и явился
Бесстрашно - грозный
Природы сын, дух древний непокоя.
Он встрепенулся, как огонь, который дышит
В земных бродильнях, стены старых городов
Он осыпает, как плодовые деревья,
Ломает горы и крушит дубы и камни.

И, как моря, вскипая, зашумели
Войска, и, как владыка Посейдон,
Чей-то высокий дух встал над кипеньем схватки,
И чья-то пламенная кровь текла по полю смерти...
И все людские силы и желанья
Отбушевали на чудовищной постели
Сражений, где от Рейна синего до Тибра,
Как дикая гармония, творился
Неудержимый многолетний бой.

Так в это время дерзостной игрой
Пытала смертных мощная судьба

. . . . . . . . . . . . . . . .

И вновь тебе плоды сияют золотые,
Как чистая звезда в прохладной ночи
Рощ италийских, тёмных померанцев...

Не поклялся ль я, о Муза,
В том, что до загробных врат
Будут неразрывны узы
Нашего с тобой союза?
Не смеялся ль мне твой взгляд?
И теперь я воспаряю,
К звёздам свой стремлю полет,
Чтоб достигнуть тех высот,
Где, вовек не увядая,
Для певца венок цветёт.

Там, где гул земли стихает,
Сферы ясны и чисты...
Там улыбкой нас встречает
За служенье награждает
Первообраз Красоты.
Я увижу там — о сладость! —
Ту, кто всё животворя
И сияя, как заря,
Нас манит, победы радость
Дерзновенному даря.

Истинное вдохновенье
Пьет свободная душа;
Все страданья и мученья
Растворились в упоенье.
День восходит, тьму круша.
И когда нас всех разбудит
Трубный глас и рухнет ось,
Что пронзает мир насквозь,
Красоты сиянье будет
Литься так же, как лилось.

О пресветлая царица,
Ты пришла — и ожил прах.
К ликованью приобщиться
Хочет скорбь, взлетев как птица
На трепещущих крылах.
Ты развеяла печали,
Уняла, взглянув едва,
Распрю, что в веках жива;
К совершенству ближе стали
Все земные существа.

С юных лет твоё дыханье
Чуял я и на земле.
Уст божественных лобзанье
Знаком высшего признанья
На моём горит челе.
Душу чистую дитяти
Завораживал порой
Аркадийский облик твой,
Хоть ещё ей был невнятен
Смысл заветных встреч с тобой.

Матерь всей природы сущей!
Часто в поисках тропы
К счастью вечному ведущей,
Зрел я на лугу иль в куще
Чистый след твоей стопы.
Видя ельник над горою,
Ключь, прозрачный, как кристалл,
Или озеро меж скал,
Возвышался я душою
И блаженство обретал.

Дай же мне, богиня, силы,
Кротким оком посмотри!
И для песни образ милый
Недоступной Антифилы
Гимнотворцу подари.
Путь к тебе свершая трудный,
О Урания, твой лик
Я узнал, когда возник
Образ Антифилы чудной
Предо мной в блаженный миг.

Чу! Ты слышишь песнопенья?
То — дары твоих жрецов;
То — сынов твоих творенья;
То свершает воспаренье
Дух, свободный от оков.
О, дарите нам восторги
Вдохновенья, сыновья,
Звуки дивные лия!
Как вином священных оргий,
Упиваюсь ими я.

Тайной силою владея,
Службой жреческой горды,
Вы всевластны, чудодеи,
И вкруг вас цветут пышнее
Элизейские сады.
Бремя угнетённых братий
Облегчает пусть ваш глас!
Пусть клянут тираны вас!
Не узнает благодати
Льстец, что в роскоши погряз.

Добрые приносят всходы
Вашей веры семена:
Дух мой взвился в край свободы,
Где над ним не властны годы,
Где всегда цветёт весна.
И узрел я здесь — о сладость! —
Ту, кто, всё животворя
И сияя, как заря,
Нас манит, победы радость
Дерзновенному даря.

Братья! Жертвенное пламя
Вами в душах возжено;
Благородными делами
И святой любви слезами
Пусть питается оно!
Не насильем утверждает
Сей престол права свои;
Не гремит здесь глас судьи, —
Мать нас кротко поучает,
К нам исполнена любви:

"О творцы, удел ваш сладок:
Вы запечатлеть должны
Гармонический порядок
Форм, исполненных загадок, —
Образы моей страны.
Сын мне тот, в кого я с проком
Заронила свой посев;
Чья душа, ко мне взлетев,
Грезит только о высоком,
Алчность низкую презрев.

То, что в царстве принужденья
Исполнять закон велит,
Здесь приносит наслажденье,
Зрея, словно плод под сенью
Сада нежных Гесперид.
Слуги жалкие Закона
Платы требуют за труд, —
Но, земных не зная пут,
Сыновья мои исконно
Вдохновением живут.

Их мечты ко мне влекутся,
Чистые, как гимн певца,
Как мелодии, что льются
В сферах звёздных эволюций
Без начала и конца.
Роза счастья расцветает!
Стёрлись горестей следы!
Пожинает дух плоды:
Вам природа раскрывает
Элизийские сады!"

Молодость невозвратима,
Но поэзии цветы
Вновь раскрылись, Диотима,
В час, когда явилась ты.
Я молчал в немой печали,
Но сверкнул мне образ твой,
И, как прежде, зазвучали
Гимны радости живой.
И, развеяв мрак былого,
Воротились вновь они —
Годы детства золотого,
Незапамятные дни.

Как твой лик высок и светел!
Как я долго ждал, скорбя!
Прежде, чем тебя я встретил,
Я предчувствовал тебя.
В дни, когда, мечтатель юный,
Я молчал в тени дерев,
И, перебирая струны,
Грустный повторял напев,
В дни, когда впервые лира
Зазвучала в тишине, —
Как дыхание зефира
Прикоснулась ты ко мне.

В дни, когда, подавлен горем,
Призывал я свой конец,
Стоя перед бурным морем,
Как беспомощный слепец;
В дни, когда таких мучений
Мне, казалось, не снести,
И когда в обитель теней
Жизнь хотела отойти;
До безумия, до боли
Я желал средь темноты,
Чтобы мне в земной юдоли
Снова повстречалась ты.

Онемев, я зрю и внемлю!
Свет рассеивает тьму!
Ты с небес сошла на землю,
Муза, к брату своему!
Ты сошла тропой нетленной
С тех божественных высот,
Где царит покой блаженный,
Юность вечная цветёт.
Здесь вокруг была пустыня,
Было горестно-мертво.
О, не покидай, богиня,
Песнопевца твоего.

На Прекрасную взирая,
Слышу, как во мне кипят
Ужас смерти, счастье рая,
Жар любви, кромешный ад.
Щедро взыскан музой милой,
Я стремился вновь и вновь
С той же неземною силой
Ей ответить на любовь.
Но от жгучего страданья,
Гордый, плакал я не раз:
Красоты такой сиянье
Не для наших смертных глаз.

Перед этим совершенством
Цепенеет наш язык,
Ибо к неземным блаженствам
Бренный смертный не привык;
Но под властью светлой девы
Я отраду обрету,
Гармоничные напевы
Мне открыли красоту.
Может быть, и я познаю
Величавый твой покой
И к божественному раю
Грешной прикоснусь рукой.

Как с возвышенного трона
Смотрит общий наш отец,
Проникая благосклонно
Вглубь страдающих сердец,
И как он, веселья полный,
Преклоняет светлый взор,
Видя голубые волны
И громады темных гор, —
Так и я, познав отраду
Петь и видеть мир земной,
Вновь к земному ветрограду,
Муза, возвращусь с тобой.

К вам из садов я пришел, питомцы горной вершины,
К вам из садов, где природа живёт, послушная людям,
Прежде взрастившая их и трудом их взращенная ныне.
Только вы, могучие! Вы словно племя титанов,
В мире, давно прирученном, себе лишь подвластны и небу,
Небу, вспоившему вас, и земле, что вас породила.
И ни один из вас не бывал в ученье у смертных.
Гордые, вырвались вы из неволи корней разветвлённых,
Будто добычу орёл, охватив дерзновенно пространство
Мощным размахом ветвей, и тёмным тучам навстречу
Рады вы обратить озарённые солнцем вершины.
Каждый из вас — это мир, вы живёте, как звёзды на небе,
Каждый из вас словно Бог, вы едины в содружестве вольном.
Если бы рабство я мог сносить, к тебе, о дубрава,
Зависти я б не питал и с людьми искал бы союза;
Если бы не был душой я прикован к союзу людскому
Стойкой силой любви, я охотно остался бы с вами.

О, города Евфрата!
О, улицы Пальмиры!
Леса колонн среди пустынь великих,
Что стало с вами?
Когда переступили вы
Положенные смертным рубежи,
Пожрал вас яростный огонь,
Низвергнутый с небес;
Вы превратились в дым.
А я теперь сижу под облаками
Недвижными, спокойными, под сенью
Раскидистых дубов,
Где бродит лань, и чуждыми
И мёртвыми мне кажутся
Блаженные духи.

Уже давно ты, тучей окутанный,
Повелеваешь мной, гений времени.
Вокруг всё дико, жутко в мире:
Всюду крушенье, куда ни гляну.

Ах! Я, как мальчик, в землю смотрю порой,
Нору ищу я, чтобы укрыться в ней,
Найти хотел бы я местечко,
Где бы не властвовал ты, Могучий.

Дозволь, отец мой, оком открытым мне
Лицо твоё узреть, потому что ты
Своим лучом мой дух от мрака
Освободил, дал мне жизнь, родитель!

Порой зажжет вино молодое в нас
Огонь священный; сердцем ликуем мы,
Когда встречаем в тихой роще
Светлых богов; но всего сильнее

Младые души твой сотрясает зов;
Искусствам мудрым учишь ты тех, кто сед;
Лишь злой, став злее, раньше погибнет,
Схваченный мощной твоей рукою.